Эпоха мёртвых. Прорыв - Страница 117

117

— Не твоя забота, что мы тут творим, — сказал он, хлопнув широкой крестьянской ладонью по цевью лежащего на коленях автомата. — У тебя своя земля есть, там свои правила устанавливай. Надо нам будет — мы тут всем голову отрежем и в футбол играть будем, не надо — пальцем никого не тронем. Они на нас работают — и пусть себе дальше работают. Так что слушай, что тебе говорят, если хочешь домой попасть, чтобы твоей башкой никто в футбол не играл.

— Ты с угрозами погодил бы пока, воин правоверный, — неожиданно прогудел Циммерман. — Из штанов не выпрыгни.

Циммерман в Чечне провёл обе войны, не вылезая из командировок, и к тамошнему местному населению относился не то чтобы совсем плохо, а вообще хуже некуда. Арсанкаев же его раздражал своей наглостью и самоуверенностью, которые читались в его взгляде. Подсознательно Циммер, как его называли подчинённые, начал искать повод для конфликта, хоть скажи кто ему об этом — он ни за что бы не сознался.

— А то так и доугрожаться можно, — добавил Циммер.

Спокойствие спецназовского командира было не наносным. Пока суд да дело, его бойцы на машинах распределились по ключевым точкам села и по поступлении сигнала могли бы начать настоящую резню. И поставить на её исход командир мог смело — у бандитов не было шансов. Всё же у него были не срочники недавнего призыва, а настоящие профессионалы, которых готовили в Центре по самой интенсивной программе, а до этого каждый из них успел и послужить, и повоевать.

Сам же Циммер предполагал такое развитие беседы и все требуемые приказы отдал заранее. Знал он и то, что в этой комнате он сам успеет перестрелять всех прежде, чем в его сторону раздастся хоть один выстрел. Да и стрелять-то ему не всегда требовалось, потому что кулаком своим, в габариты которого легко вписывалась пивная кружка, он мог дать по башке не хуже, чем кувалдой.

Арсанкаев повернул к нему побледневшее от злости лицо, сидевший у него за спиной здоровяк с чёрной бородой и в шапочке с зелёной лентой схватился было за РПК, но Мегрел поднял руку:

— Хватит. Этого не надо.

Негромкий голос старого законника остановил и заморозил ссору.

— Не надо здесь ссориться. Вы в гостях, мы гостей принимаем. Нехорошо. — Он сложил ладони перед грудью в каком-то монашеском жесте, затем резко и пристально взглянул в глаза Циммеру. — Но мой друг, Умар, сказал верно: не надо хозяйничать там, где не вы хозяева. Тогда хозяева оскорбятся, и будут правы. Я знаю, что у вас подготовленные люди, и знаю, что вас так просто не возьмёшь. Но я хочу, чтобы вы тоже знали — я человек авторитетный. Если наша дружба развалится, я могу связаться со Шкабарой, а у него две тысячи человек. Обратно вам надо идти через земли Полковника, а у него тоже почти тысяча.

Полковником звали ещё одного законника, в своё время с большой помпой арестованного в Москве за вымогательство, которого пресса, по всегдашнему своему незнанию деталей и пристрастию к громким словам, окрестила Сёмой Живодёром. Сейчас он действительно командовал немалой территорией, и именно его людей перебили на железнодорожной станции.

— В общем, не надо устраивать ссору, когда её можно избежать. Мы не хотим, чтобы гости вели себя как хозяева, и это справедливо. А вы наверняка не хотите оказаться во враждебном окружении, когда, вместо того, чтобы делать своё дело, вы будете вынуждены спасать свою жизнь. Тот же Умар воевал, он умеет устраивать засады.

— Ничего, мы тоже засаживать обучены, — буркнул Циммерман. — Умарам с Махмудами по самые гланды.

— Слушай, Ваня! — аж подлетел Арсанкаев, но снова был остановлен Мегрелом.

— Держитесь в рамках приличия, — сказал авторитет. — Или уходите отсюда. Не надо оскорблять тех, кто не оскорблял вас первым. Мы всё сказали, а вам решать. Хотите войны с нами — мы готовы, хоть к ней нет повода. Если вы готовы уважать хозяев этой земли — мы не будем мешать вам делать своё дело. Мы друг друга поняли?

— Поняли, — ответил замолчавший было Ерёменко. — Надеемся, что, если ваши люди заметят тех, кого мы ищем, они нам сообщат.

— Обязательно, — кивнул Резо Габуния.

Ерёменко встал с кресла и вышел, не прощаясь. Циммер прошёл следом, не обратив никакого внимания на Арсанкаева, сидевшего с таким видом, что казалось, он вцепится ему в горло зубами. Бородатый телохранитель бывшего боевика выглядел примерно так же.

— Ты на хрена скандал устроил? — буквально прошипел Ерёменко своему спутнику, когда они вышли на улицу и направились к двум командирским «Водникам», утыканным антеннами, возле которых стояли несколько человек в камуфляже и в чёрном.

Основные силы отряда проскочили село насквозь и разместились у околицы согласно приказу, полученному от Циммермана, готовые в любой момент атаковать село.

— Да никто ничего не устраивал. Дал им понять, что мы их на фуфельнике вертели со всеми их понтами блатными, да и всё.

— Не, ну ты это серьёзно или как? — аж подскочил Ерёменко. — Они в этих местах цари, боги и воинские начальники, а ты их вертел. Как дело будем делать?

— Да так и будем, как предполагали, — пожал плечами Циммерман. — А ты что, и вправду рассчитывал, что они за нами дерьмо разгребать начнут? Не смеши. Мы их выпустили, вооружили, дальше они сами справляются. Так зачем мы им теперь нужны?

— Лучше бы и дальше не нужны были, — остановился Ерёменко и посмотрел в глаза Циммерману. — А теперь Арсанкаев, у которого вполне готовых боевиков полторы роты, да ещё всякой швали хватает, мечтает нам бошки отпилить.

— Мечтать не вредно, — всё с тем же равнодушием ответил Циммерман.

117