Эпоха мёртвых. Прорыв - Страница 133

133

— Это точно, — подтвердил моё предположение Васька. — Плохо, что сухо, следы оставляем.

Я глянул на пол. Действительно, за нами тянулась ясная цепочка следов. Никаким Зорким Глазом быть не надо, чтобы по ней дойти прямо до нас. Даже самый дебильный преследователь сообразит. Ладно, что нам ещё остаётся? Надо отрываться. Или отбиваться. Хорошо, что никаких мертвяков здесь нет. Только вот… что это за запах, мать его? Ну и гадость эта ваша заливная рыба… совсем протухла.

— Ладно, хрен ли тянуть, пошли дальше… — пробормотал я.

Ломиться дальше или попытаться устроить ещё одну засаду? Канализационные коллекторы устроены «ёлочкой», где трубы поменьше, «ветки», входят в трубы побольше, «ветви», которые ведут к «стволам» — главным коллекторам. Главный коллектор ведёт за пределы города, на насосную станцию, которая перекачивает всю эту благодать на очистные сооружения. Путь везде один, несмотря на множество ходов. То есть, не имея плана, нас невозможно даже обойти. А вот с планом обойти можно, верхом, по поверхности. И даже выйти в тыл. Остаётся надеяться, что такого нашего маневра никто не ждал, а планы канализации «Шешнашки» относились к государственной тайне, и даже простые работяги, спускавшиеся под землю, давали подписки и имели допуски. Так что добыть их было непросто, да и ставил ли кто такую цель? Впрочем, если бы передо мной стояла задача захватить очаги сопротивления, я бы непременно поинтересовался подземными коллекторами. Ну просто обязательно.

Где-то вдалеке раздалась беспорядочная стрельба. Это уже здесь, под землёй. Садили сразу из нескольких автоматов и даже пулемёта, как мне показалось. В кого-то или что привиделось? Или просто для уверенности в завтрашнем дне, так, тоннель прочесать огнём? Всё может быть, всё может быть.

Мы опять переключились на ПНВ, присели у поворота. Растяжечку бы поставить, так тут и зацепить негде. Голый бетон с двух сторон. Если и торчит какая арматурина, то второй конец растяжки всё равно не к чему приделать. Можно «монку» на электродетонаторе, но тогда самому придётся погоню здесь дожидаться. И какой смысл? Ладно, если вот так, быстро…

В два витка скотча прикрутил «эфку» к торчащему из ветхого бетона концу арматуры, а затем бросил вдаль по трубе проволоку, собранную петлёй. Может, так кто в спешке сорвёт, ну и бабахнет.

Снова отчаянная стрельба, быстро затихшая.

— Нечего сидеть, нам надо хотя бы за главный коллектор пробраться, — прошептал, тронув меня за плечо, Сергеич. — На кой хрен ты вообще минировать взялся?

Верно. Если те, кто за нами гоняется, догадаются найти спуск в него сверху, то могут нас просто отрезать от нашей цели. Да и на кой хрен им главный искать? Спустятся в другом месте, на бег приналягут, и, когда мы сами в главный выберемся, нас там уже засада будет ждать. Так что ходу надо, ходу!

Мы рванули вперёд уже почти изо всех сил. К счастью, слой сухой грязи глушил шаги, создавая ощущение пробки в ушах. Вроде звук и есть, но всё как сквозь перину. Странно.

— Стой! — вдруг резко осадил меня идущий впереди Сергеич.

Стой так стой, нам как скажешь. Я замер, почти не дыша, Васька налетел на меня сзади.

— Есть кто-то впереди, — прошептал Сергеич так тихо, что я его еле расслышал.

Я вслушался. Действительно, откуда-то из глубины тоннелей доносился странный звук, как будто кто-то подтягивал по бетонному полу железку, привязав её на верёвочку. Равномерными рывками, через равные промежутки времени. Словно… кто-то к ноге что-то привязал и так ходит.

В любом случае, с вероятностью единица, ждать от этих звуков хорошего не стоит. Сейчас вообще хорошего ждать стоит очень редко, и уж точно не в мёртвой городской канализации.

— Что впереди? — спросил я, вслушиваясь.

— Ничего, — чуть растерянно ответил Сергеич. — Длинная труба до главного коллектора, в неё несколько входов.

— Ладно, что гадать… Пойдём посмотрим? — предложил я.

А что нам ещё остаётся? Не назад же идти. Вот вперёд и двинули. Только как-то страшно стало. И до этого было боязно, а теперь вообще страх накатил такой, что пот холодный по спине и колени дрожат. И зубы сжать пришлось, чтобы не лязгали. И водки почему-то захотелось. Прямо ясная такая мысль появилась: «Вот закончится это всё рано или поздно, доберусь до безопасного места, до Старогорки, например, и буду неделю пить самогонку и в бане париться, в председателевой. И больше ничего». Такая вот мысль возникла ни с того ни с сего. Конструктивная.

Приклад АКМ упирался в плечо, толстый глушитель целился во тьму, которую разгоняли перед нами невидимые инфракрасные лучи. Пока никого, но видно нам тоже не так чтобы очень далеко. И мерзостный запах усиливается, гадость такая. Да что же так погано гнить-то может? Это же никаких сил нет.

Впереди звук есть, а сзади стрельба затихла. Но вроде как даже издалека топот доносится, но мне уже что угодно показаться может. В башке со страху полный кавардак, да и спутники мои дышат тяжело, хоть бежали недалеко и не слишком шибко. Нервы.

Зомби появились неожиданно. Просто сначала один, потом второй, а следом ещё двое вышли из бокового хода метрах в двадцати перед нами. В зелёном свете окуляра ПНВ они выглядели как утопленники в аквариуме, которые вдруг решили прогуляться по дну. Один из них попал ногой в проволочную петлю, к которой была примотана ржавая железяка. Она и волочилась за ним следом, создавая этот звук.

— Опаньки… — пробормотал я, переводя автомат на одиночные и целясь в мертвецов.

Сергеич успел выстрелить первым, и мертвяк с железкой завалился назад. Я перекинул прицел на другого, низенького, очень толстого, со странно перекошенным и раздувшимся лицом, словно воздухом его изнутри неравномерно надули. С первого выстрела промахнулся, но вторым попал в лоб.

133