Эпоха мёртвых. Прорыв - Страница 31

Дальше болтали о всяком и добрались через час до классических ворот «в/ч номер такой-то» — зелёных, с красными наваренными звездами. КПП, от него во все стороны бетонный забор. Но это не всё — перед КПП в рогатках «егоза» намотана, целый лабиринт бетонных блоков ведёт к воротам, прямо не проедешь. Прямо на плоской крыше КПП — укрытие из мешков с песком, из-за него не что-нибудь, а ствол НСВ торчит, даст — мало не покажется. Ещё в двух местах, на крышах зданий, огневые точки, причём в обеих стоят «зушки», а в креслицах стрелки развалились. Если на чём типа бэтээра к ним сунуться, они его с трёх точек разберут на запчасти, причём очень мелкие.

Ага, на крышах ещё и пара автоматических гранатомётов имеется. Нормально. Уважение вызывает. Перед воротами, прямо на входе в КПП, тоже из фундаментных блоков стенка. После того как между блоков напетляешься, аккурат под неё и подставляешься. За ней трое бойцов, молодых, может, даже и срочников, и с ними прапор лет тридцати пяти, рыжий, усатый, нос картохой. Смотрят настороженно, но не слишком.

Трофимыч взял ситуацию в свои руки, представился тем, кто он есть на самом деле, всеми званиями, даже орден «Знак Почёта» упомянуть не забыл и потребовал встречи с начальством на предмет переговоров о взаимовыгодном сотрудничестве. Никто препятствовать не стал, вызвали дежурного по части, через две минуты у ворот с той стороны тормознул ещё один УАЗ без верха. Дежурный в капитанском звании был не один, баранку крутил еше какой-то боец. Нас пропустили внутрь с машиной, но поставили на площадку в сторонке, причём с умом так поставили. Если бы мы даже камикадзе были и в машине у нас сто кил тротила заныкано, именно с этой точки мы даже забор не обрушили бы. Насчёт оружия, правда, никто и слова не сказал.

Двоих из нас капитан пригласил в свою машину, но при этом уточнил, кто есть кто. Насчёт нас, проезжих из Москвы, только хмыкнул, но комментировать не стал.

Мы с Трофимычем загрузились к нему в машину и через минуту выгружались уже возле типичного двухэтажного здания штаба полка, хоть здесь был уже не полк, а учебный центр. Мы внутрь прошли, справа — аквариум дежурки, в ней помдежем целый старлей, что в недавние времена просто неприлично было бы. Видно, дефицит рядового состава у них, для такого места за глаза сержанта хватило бы. Место для поста номер один пустое, и стеклянный шкаф для знамени тоже пуст.

Помдеж взял у меня автомат, но на пистолет в кобуре, как Трофимыча, так и мой, внимания обращать не стал. Странные правила. Впрочем, чего им бояться? А с автоматом наперевес в чужой кабинет невежливо ходить.

Капитан провёл нас на лестницу, по ней на второй этаж с полутёмным коридором. Упёрлись носом в дверь с табличкой «Секретная часть», пошли по коридору налево, оттуда в кабинет командира части, с табличкой «Командир части п/п-к Гнездилов С. И.».

Командиром оказался среднего роста коренастый мужик с мощными жилистыми предплечьями, торчащими из закатанных рукавов камуфляжа, с короткими, совершенно седыми волосами и маленькими серыми глазами. Пожал нам руки, пригласил садиться. Предложил чаю, причём сам выставил на стол кружки, заварку в пакетиках, чашки, обычно командиры этим не занимаются. И лишь потом поинтересовался, с чем пожаловали.

Трофимыч взял быка за рога, сказал, что в районе банды начали плодиться, уже пошёл беспредел, скоро они пойдут по сёлам налоги собирать. А он, Трофимыч, лучше будет с удовольствием кормить родную армию, нежели никому не родную банду. Тут всё было понятно, командир лишь кивал, со всем соглашаясь.

Затем повернулся ко мне, оглядел мою недешёвую военную справу, какой любой спецназ позавидовал бы: наколенники, разгрузку поверх броника, арамидный шлем с очками, ПММ в кордуровой кобуре, трансивер, бинокль, затем спросил, кем я являюсь в данной схеме. В ответ я рассказал всё ту же дежурную версию о доставке научных документов. Заехали, попросились на ночлег, встретил друга, да и взялись помочь. Подполковник только уточнил, сколько у меня людей. Я честно дал расклад, сколько реальных бойцов, сколько условных.

Он помолчал, затем поинтересовался, где я экипировался. Я вкратце рассказал про магазин, упомянул и своё пребывание в центре «Пламя». Он оживился, спросил, не видал ли там майора Соловьёва? Я рассказал, как мы были в рейде под его командой, и с этого момента у подполковника доверия ко мне прибавилось. Он спросил, что я думаю о ситуации с бандитами.

— Тарищплковник, хреновая ситуация, — завёл речь я. — В часе езды дислоцирована здоровая банда, человек сто как минимум, а может, и все двести, а может, и больше, которой надо жрать, надо баб, надо водки, надо дури, надо всего. Путь один — начинать подминать под себя округу. Округа сельская, значит, им нужно на продовольственный поток садиться. Если сядут, то в будущем сами будете у бандитов еду покупать. Вам же предлагают взять инициативу, дать селам защиту, а они вас кормить начнут.

— Именно. Если с вами договоримся, я сам по соседям поеду, уговорю, — поддержал меня председатель. — Всё, что вам везти будем, прямо у нас в Старогорке будем собирать, а вы с одного адреса получать.

Ай да Трофимыч! Я зааплодировал мысленно. Под шумок начальником всей округи станет, если вся жратва для военных пойдёт через него и обратная связь тоже. На распределение присядет, в окне раздачи.

— Я не против, — сказал подпол. — Вопросов на сей счёт нет. Но есть проблема. У меня личного состава осталось чуть больше трёх сотен, а у нас здесь ещё и семьи живут. Больше роты я выставить не могу, ловить такими силами банду по всей округе проблематично. Так что проблема не уничтожить, проблема — обнаружить. Если воевал, то знать должен.