Эпоха мёртвых. Прорыв - Страница 57

— Так точно, — кивнул Павлов. — Продемонстрировать?

— Если без жертв, то было бы интересно, — кивнул Рубцов. — Люблю фейерверки.

— Без жертв.

— Тогда прошу вас.

Метка лазерного луча уже была размещена под рекламным щитом на крыше удалённой от нас высотки. Павлов дал команду, и через пару десятков секунд щит разметало по окрестностям, а на его месте вспухло большое дымно-пылевое облако, медленно расползавшееся в безветренном небе. Перекрытия верхнего этажа здания просели. Рубцов спокойно кивнул, затем спросил:

— Подразумевается, что именно таким способом вы сметете все наши огневые позиции в зданиях и пройдёте силой. Так?

— Именно так, — кивнул Павлов. — У нас уже батарея «саушек» в пяти километрах отсюда и разведрота. А в течение нескольких часов сюда может подойти группировка размером в мотострелковый полк с приданными средствами усиления. И до двух эскадрилий вертолётов с подлётным временем в тридцать минут, со всем штатным вооружением.

— Так понимаю, что всё, что осталось от частей западней города, слилось в одну группировку? — подал голос Чистяков.

— Так точно, — кивнул Павлов. — Поэтому недостатка именно в средствах усиления мы не испытываем. Можем позволить себе воевать исключительно высокоточным оружием и вообще не вступать в прямое противодействие.

— Какие у вас цели помимо получения прохода в промзону? — спросил Рубцов.

— Изначально — никаких, — развёл руками Павлов. — Разобраться в происходящем, по возможности прекратить бои между людьми — и так мир погиб, зачем добивать друг друга?

— Благородно, — усмехнулся Рубцов. — Проблема в том, что господа, занявшие промзону, игнорируют законную власть, то есть руководство города и федерального центра. Фактически мы пытаемся навести в городе конституционный порядок.

— Разрешите, товарищ капитан? — поднял руку я, обращаясь к Павлову.

— Давай.

— Господин полномочный представитель президента, — заговорил я проникновенным голосом, — видите ли, я прибыл из Москвы… То есть из федерального центра. Последних представителей правительства страны я видел расстрелянными возле международного аэропорта Шереметьево, лежащими в рядок на дороге. Больше ни в какой форме федеральное правительство себя не проявляло, смею заметить. По крайней мере, признаки его активности остались обществом не замечены. Поэтому не думаю, что ваше заявление звучит хоть для кого-нибудь здесь хоть сколько-нибудь убедительно. Давайте спустимся с уровня дипломатической вежливости на уровень банальной реальности. Сферы влияния, ресурсы… ну и так далее. Проще понять друг друга будет.

Рубцов посмотрел на меня, спокойно кивнул:

— Хорошо. Тогда попробую быть конкретным. Мы считаем несколько зон в городе и вокруг него стратегически важными для выживания. Нефтеперерабатывающий завод, порт, речной транспорт, нефтехранилища, склады Росрезерва в Бору… ну и ещё ряд объектов. Так называемые «заводские», как уже сложилось их называть, претендуют на те же объекты. Всё. Почва для соглашения? Сколько угодно. Можно за день договориться.

— И почему вы тогда воюете? — несколько озадачился я.

— «Заводские» нам не доверяют, — сказал Чистяков. — Гарант нужен для успеха переговоров.

— Военные подойдут? — спросил Белявский.

— Подойдут. Вполне.

— Разрешите? — снова влез я.

— Пожалуйста, — ответил Рубцов, посмотрев с любопытством на такую мою неуёмность.

— Позволю себе заметить, что в будущем производство сельхозпродуктов будет не менее важным, чем промышленное производство. Структура всех экономических связей изменится. Рынок промышленных товаров сузится очень сильно. Численность населения сократилась в разы, а ведь есть ещё запасы, которых хватит лет на десять, не меньше. А есть хочется всегда. Даже такой товар, как дрова, станет очень ценным к следующей зиме. У «заводских» есть баржи, чтобы дрова возить, но ведь кто-то их должен ещё и поставлять… Кто-то должен охранять деревни от бандитов, гонять мертвяков. Простор для инициативы. А основная часть местного производства сельхозпродукции располагается с вашего направления от города.

— Вы это к чему? — спросил собеседник.

— К тому, что зачем вам стремиться отобрать у «заводских» их заводы? Они их не отдадут, а вы перейдёте от стадии передела собственности на стадию кровной мести, и тогда вражда станет вечной. А новые сектора рынка пусты, если кто-то их освоит, то к следующему лету превратится здесь в самую влиятельную фигуру. Те же «заводские» на одной тушёнке со складов Госрезерва не просидят. А они явно не стремятся работать в области.

— Росрезерва, — механически поправил Рубцов. — Вы кто по профессии?

— Свободный предприниматель, так скажем. На военном поприще.

— Понятно. Хотите ко мне советником? У нас не так уж и плохо, и толковые люди нужны. Я серьёзно.

Признаться, он меня здорово обескуражил и даже польстил. Не то чтобы я совсем растаял, но приятно, чёрт возьми.

— Спасибо, но… у меня другие задачи на ближайшее время. А за предложение действительно большое спасибо, я очень польщён.

— Подумайте.

— Я уже подумал. Не могу сейчас, хотя в другое время — с радостью.

Ага, как же, с радостью. Если вы там за что-то зацепитесь и начнёте «подниматься», то к следующему лету жди передела с массовым отстрелом. Инстинкты у бандитов и властных структур одинаковые — спихни всех к фениной маме с финансового потока. Так что ищите дураков в зеркале.

— Жаль. У вас правильная система мышления, — стукнул он ладонью о подлокотник кресла. — Вы думаете о том, «как сделать», а не «почему не выйдет». Таких людей не так много на самом деле. Хорошо, господа. Я сразу объявляю об одностороннем прекращении огня, при условии, что «заводские» тоже прекратят его у складов Росрезерва в Бору. И я готов вступить в переговоры о разделе сфер влияния, при условии, что военные представляют собой достаточную силу, чтобы гарантировать соблюдение соглашений.