Эпоха мёртвых. Прорыв - Страница 80

К оглавлению

80

— Так понимаю, что мы с тобой опять в вечную разведку? — спросил Васька.

— Понимаешь правильно. С тобой, Большим и Лёхой. Причём пешим порядком.

— Серый, пятнадцать вёрст, — опешил Лёха.

— Именно, — злорадно подтвердил я. — Зажрались тут на машинах кататься, бояре. А сейчас я ни одну машину на дорогу не пущу, не хрен следы плодить. Пойдём пешком, через лес, по азимутам и джипиэсу. А всем остальным — маскировать транспорт, организовывать оборону. Старший — Сергеич. Как поняли?

Все и всё поняли, вопросов и возражений не последовало. Это хорошо.

— Лёха, Вася, спим четыре часа, затем выдвигаемся. Лохматый камуфляж, сухпай на три дня, Лёха — снайперку, всем пистолеты с глушителями, каждый несёт «монку» и ОЗМ. Я прихвачу ещё «Муху». И будьте готовы волочь все ту пиротехнику, которую я сочту необходимым взять.

Перед тем, как завалиться спать, я покопался в нашем ящике с пиротехникой, полученной в «Пламени». Есть целая куча тротила. Есть пластит. Есть средства взрывания, причём самые разные, с этим у нас всё нормально. Есть мины. Немало, если есть фантазия и знаешь местность. Фантазия есть, а вот местность я пока не видел. Разведаем — и что-нибудь придумаем.

Александр Бурко
20 мая, пятница, утро

Разговор с Пасечником оказался неожиданно интересным. Бурко лишь изложил «пожелания» учёных по поводу выделения им жертв для опытов из числа хомо сапиенс, как тот сразу сказал:

— Троих пусть забирают. Людоедов.

— Кого? — опешил Бурко.

— Каннибалов, если угодно, — усмехнулся Пасечник. — Не доложили, что ли?

— Нет. У нас, видать, начальством манкировать стали. Не сочли необходимым.

— Мои с салеевскими возле деревни Тутань накрыли базу каннибалов. Думали, просто беспредельщики, а оказалось, что какой-то монах бывший и с ним десятка два последователей. Питались человечиной. Отбивались как бешеные, монашек сам себя сжёг даже, но троих взяли живыми.

— И что? — совсем опешив, переспросил Бурко. — Голодали они там, что ли?

— Да нет, не голодали, — покачал головой генерал. — Еды хватало, там и скот у них, и всё остальное. Монашек апокалиптическую секту сбил из дебилов этих, мол, кто человечину ясти начнёт, тот обретёт силу и скорость морфов.

— Вот как?

— Вот так. И что самое интересное, есть подозрение, что в этом какая-то доля правды есть.

— В смысле? — спросил совершенно обалдевший Главный.

— В смысле того, что пленные — два мужичка не пойми каких, не служили и не спортсмены, и девка-наркоманка. А скрутить их и у моих бойцов проблема. И морды какие-то стали… не такие. Вроде и людские, но чёрт его знает, дальше уже мистика начинается.

— Так… тем более интересно, — задумался Бурко. — Думаю, что на опыты их уже нельзя. Точнее, можно, но на другие, я с Домбровским переговорю. А ещё есть кто, кого не жалко?

— Да сидят несколько разных, но их на шахту планировали. Там рабочие руки нужны.

— Подождёт шахта, давайте четверых научникам, для опытов.

— Как скажете, — пожал плечами Пасечник.

Поговорили и о делах других, после чего Бурко отправился к себе. Диск, что ему записали научники, смотрел уже на следующий день, перед сном, да и то не весь. Сразу не получалось, очень уж всё мерзко выглядело, до тошноты и мурашек по телу. И последний ролик Бурко посмотрел уже вчерашним вечером, попутно разбираясь в бумагах у себя в кабинете. Название файла отличалось от остальных, чем привлекло внимание, и он смотрел его немножко внимательней, всё остальное, что до этого, он уже так, краем глаза цеплял.

Привлекла внимание и сама картинка. Планы всех предыдущих съёмок были стандартны — одна или две камеры, направленные на клетки за бронестеклом, и ничего другого, а в клетках кто-то кого-то ест или сидит, уже нажравшись. А тут появилась какая-то комната, и камера была поплоше, предназначенная для обычного наблюдения. Комната, в которой на столах стояло несколько компьютеров, полумрак, скрывавший лица двух человек, лишь над парой столов светились лампы.

Зато было видно, что на столе находилась открытая сумка и в неё укладывались продолговатые цилиндры, размером с баллончик дезодоранта каждый. Целый ряд их стоял на столе, и один человек поочередно брал их руками, что-то проверял и устанавливал в сумку стоймя. Это была даже не сумка, а скорее что-то вроде кофра, такого, какие бывают у фотографов. Звука не было, движение было дискретным, с частотой эдак кадра три-четыре в секунду.

Комната выглядела неуловимо знакомой. Точнее, даже не сама комната, а что-то в ней, какая-то деталь, которая притягивала внимание, задерживала взгляд на себе и в то же время оставалась незамеченной.

— Странно, — сказал сам себе Бурко.

Открылась дверь, и вошёл ещё один человек. Двое обернулись на него, затем вернулись к прерванному занятию. Свет упал на лицо вошедшего, и Бурко, обладавший хорошей зрительной памятью, узнал его почти сразу. Это был Боря, тот самый, которого он видел в компании Домбровского, когда забирал этот самый диск.

— Так… интересно.

Боря подошёл к столу, выложил на него пакет, из которого достали ещё несколько таких же цилиндров. И так же начали поочерёдно перекладывать их в кофр, уже второй.

— Ну и кто же вы двое? — спросил Бурко, словно кто-то мог ему ответить в пустой комнате.

Но ждать ответа долго не пришлось. После того, как укладка баллонов или цилиндров закончилась, люди закинули ремни кофров на плечи и отошли от стола. Затем один из них сел за компьютер, взялся за «мышку», после чего показал средний палец прямо в объектив камеры. А второй, пригнувшись к его плечу, улыбнулся до ушей. Это были Слава, тот самый, что записывал диск, и Домбровский.

80